Скорченный Рыхмь Даёт (читать вслух).
Деньки мои златопыханные,
Да ночки мои густовспряханные,
Куда мои невзрастдлахмедные?
Чем надри вжистать там МОИ?
«Царь» (Былина).
Семь раз отмерил четвёртый раз – в палатке родился, родил Иакова.
Кого б ни просил – не давали ЕМУ всяких разных там Здесь гнилогнёздныя.
Зачем наростил себе хвою багряную, что встарь говорила папирусом?
И вжил кому попадя вшей Поподьякиных балдой домородственной.
И шёл восхвалебовать хлебы жиманные, и восхвалебывал корж он заморский!
Кому не распис - даны были дули его окоянные!
Отара бубей егоных гнидою коня возопила ручать на порог,
И мерчендайзировал вспрялый и дужлый МОЙ русский пирог,
А что за дебаты случаются нонче - так это заведомо только тотчас!
Крутою могучею таврию-талию засунул взаправду в ячменный свой край,
Заставил, пошёл, победил, пообедал.
И не было были, была рыба-быба бубей бодхисатвы барона-барана Бебетты!
Бабановы Бобы беду бога Будды будили, бья в бубен дубиной!
Да битой бетонной бабах взбудоражил балдой да бедром в Баден-Баден!
Быка забодал, быдло было бы былью, будь будни побуднечней, бабы-бобы.
Батон был в бидоне – дед бдит бородой!
По что мне всемирный дурацкий удой?!
Была у отца из бамбука уда,
Вот что мне вещает его борода!
Доколе мне, сеючи рожь на Днестре,
Лобзать алы титьки добротной сестре?
Я – Царь, я могучим слыву на Руси!
И вот, Во Христе, донесли мне лоси:
За что ты нас, батюшка, вздумал вздымать да возламывать локти?
А я говорю – да во който векамы вы мне воздалися, лоси?
И ушли лоси.
А в те временова, что званы бываемо ряженой совестью чавко,
Ставали бойцы – хлеборобы до селе не вижные очью моею!
И кушали ТАК, что засалены были поля на необъятной земле Русской!
За сим я кончаю, я – царь, а ты – туманный, тусклый……
И кончил царь.